На эту станцию, расположенную даже не на границе двух областей, а двух федеральных округов я прибыл уже во второй половине дня. Кругом – деревья, заросшие бурьяном поля, поспевающая вишня и такие же яблоки. А сколько цветов в полях... И воздух такой свежий-свежий, чистый-чистый. До моего пункта назначения километров пять пешком по разбитому асфальту, а вокруг – все та же очаровывающая природа. Автобусы сюда не ходили, наверное и в советские времена. В начале села – целебный родник. Пьешь эту воду и зубы сводит от леденящего холода, а голову пьянит, как от хорошего вина. Неподалеку – машинно-тракторная мастерская. Суетятся комбайны и трактора. Несмотря на всю дикость природы поля до сих пор засеваются рожью и пшеницей. А кое-где уже видны огромные ометы недавно собранного сена. Иду по улице, старые домики, гавкающие собаки. Вот и мой дом. Большой, просторный, местами перекосившийся. В доме – старая русская печь с настоящей лежанкой. За домом – сад и огромный огород, который уже давно никто не сажает. Чуть дальше река Раевка – маленькая, местами обмелевшая течет она вся в зарослях кустарника и деревьев. Переходишь самодельный деревянный мосток и словно попадаешь в советское кино. Здесь люди собирают уже подсохшее сено. Рядом опять огороды с картошкой и тыквой. Проходишь все это и начинается другая часть села. Здесь жизнь кипит. На все село два магазина. Один работает, даст Бог, только до обеда. Второй открыт, когда вздумается продавщице. Подхожу к нему. На скамейке сидит мужчина, говорит, что продавщица обещала прийти к часу. Время двадцать минут второго. Прождав еще минут двадцать, узнаю, что неподалеку есть лавка на дому. Какой-то мужчина с дочерью лет пятнадцати-шестнадцати на лошади едут туда, запрыгиваю на телегу и отправляюсь с ними. По дороге знакомимся, не спрашивая имен. А вот и лавка.

- У вас сигареты продают?

- Да, «Святой Георгий» синий и красный и «Тройка».

- И все?

Да, невелик выбор. Мужчина берет полторашку «Жигулевского». После нас две девушки лет двадцати, не больше, берут полторашку «Голда» и «Святой синий».

Едем обратно. Шестнадцатилетняя дочь тоже пьет пиво. В селе вообще пьют все.

- Вы в Поселок?

- Да.

- А мне в Буденновку. Остановите тогда здесь.

Спрыгиваю с телеги. Дочь:

- А Вас как зовут?

О, Боже, мне же не 40 лет. Зачем же меня на Вы? И уже вслух: - Сергей.

За моим домом улица кончается. Вернее в советские времена она продолжалась еще километра два. Сейчас – трава с человеческий рост и меньше десятка заброшенных домов. Пробираюсь, как по джунглям. Конечная цель моего визита – молоканское кладбище. Сколько я не спрашивал у жителей села, никто так и не рассказал мне, кто такие молокане и почему их не хоронят на общем христианском кладбище. Уже позже помог родимый Гугл. Здесь могил двадцать, не больше. Открытое поле. Кругом полевая клубника, встаю на карачки и ползаю, собирая ее. Вспоминается Цветаева: "кладбищенской земляники вкуснее и слаще нет".

Затем овраг, а там все в тех же зарослях все та же река Раевка. Описать красоту вокруг смог бы разве, что Гоголь. Я не Гоголь, поэтому останавливаться на подробностях не буду. Обратный мой путь лежит по той же дороге. По пути осматриваю бывший барский сад, ныне заросший до неузнаваемости. Мрачный он стоит на окраине села, провожая угрюмым взглядом случайных прохожих. Казалось он еще помнит дореволюционные годы, когда здесь кипела жизнь. Кругом сады, когда то здесь жили люди. Блуждаю по заброшенным домам.

Вечерами работает клуб. Вход на дискотеку – 5 рублей. Только танцующих можно встретить редко. В основном все толпятся у бильярдного стола. Бильярд за 5 рублей, откуда такое счастье возьмется в городе. У клуба распиваем терпкую самогонку. 50 рублей – бутылка. На закуску – одна бутылка лимонада, стаканчиков нет, поэтому пьем из горла. Кто не пьет в деревне самогон? Все пьют. Разница лишь в том, что кто-то пьет из горла и запивает лимонадом, а кто-то из стопок и закусывает салатами и колбасой. Клуб закрывается в час ночи. Еще часов до трех сидим на лавочке возле клуба, просто общаемся. Про Москву, гастарбайтеров и русский фашизм. Мои собеседники тоже не местные. Приехали отдыхать из столицы.

Ночью ходить опасно. Жители села отпускают с цепи собак, а еще здесь много лис. Ни одна собака нам правда, так и не встретилась. Дома – чай с мятой и листьями смородины. Подъем в 6 утра. Помните поговорку: «Коси коса, пока роса». Вот-вот.

Вечером со спинингом на рыбалку. Уже смеркалось. За полчаса – 6 маленьких карасиков величиной с половину моей ладошки. Пусть кот радуется.

Я уехал. Село проводило меня теплым ветром, прощально махая ветками деревьев. Позади осталась разбитая дорога, дикие заросли, где казалось не ступала нога человека, еще незрелая пшеница, полевые ромашки и запах вереска. Такой ароматный и пьянящий голову, как и целебный родник. Родной и знакомый с детства – запах.

Вот она русская земля, вот земля, куда хочется возвращаться снова и снова. Вот, то что мы называем Родиной. А потом снова – поезд, машина и город. Почему здесь так шумно и неуютно? Пока стоит село – у России есть будущее. А оно стоит, несмотря на то, что власть уже давно махнула рукой на него, как и на все, что есть и было у русского народа. Это мы привыкли считать, что  леса, реки, озера,  природные ресурсы - это наше национальное богатство. А для власти - это всего лишь товар на экспорт. Мы же здесь пока еще живем и для нас в отличии от них Россия – Родина.  

Сергей ПАДАЛКИН