Собирали мы свое скромное имущество целый день. Собственно говоря имущества у нас как такового не было, поэтому предстояла задача его найти. В подвале нашей казармы у нас была каптерка, там хранился кое-какой хлам, который нам мог бы пригодиться в полях. Из подвала соседней казармы мы под покровом зимней темноты украли две печки для нашей палатки и много всякого другого барахла. Воровство в армии взято за основу. Воруют здесь все и всё, начиная от рядового солдата и заканчивая министром обороны (про Сердюкова, думаю не забыли). Когда все необходимое имущество было собрано, мы стали ждать машину. Ожидание на морозе длилось часов шесть, потому что вместе с нами уезжал весь батальон. Все уезжали на неделю на стрельбы, а мы на два с лишним месяца на сборы. Сначала перевезли все роты, потом все отдельные взвода и в этой очереди наш взвод оказался последним. Спасались от мороза тем, что по очереди сидели на большой теплой трубе. По очереди, потому что часть солдат должна была охранять имущество на улице. Кто-то убежал в казарму и залег спать в сушилке. Сушилка - это такая маленькая комната, в которой, обычно очень жарко, она предназначена, как можно догадаться для сушки обуви и портянок. 

В общем, на полигон мы уехали уже глубокой ночью, часов в 12. Приехали, разгрузили машину и отправились в казарму. Всю следующую неделю мы занимались тем, что устанавливали палатку. Саму палатку, конечно, поставить недолго. Но сначала мы расчищали снег, потом поставили палатку в первый раз, потом разобрали ее и поставили во второй раз, и в третий, и в четвертый... В общей сложности мы собирали и разбирали палатку за неделю шесть раз. Стоит отметить, что палатка эта не туристическая двух или трехместная, а военная большая палатка, в которой без труда могли уместиться два взвода по тридцать человек. Наши, а точнее даже и не наши командиры, постоянно придумывали новое место, где она должна стоять. Это новое место, как правило находилось в паре метров от старого. Естественно, приходилось заново разгребать огромные завалы снега. Потом, кому-то пришло в голову, что палатка должна стоять на месте бетонных блоков врытых в землю. Мы их откопали от снега, какой-то прапорщик расковырял эти блоки тягачом, наиболее тяжелые он увез, а маленькие килограммов этак по двести-триста оставил нам, чтобы мы их перетаскивали сами. Более того, прежде чем прапорщик вытащил эти блоки из-земли нам велели обложить их автомобильными покрышками, покрышки поджечь, якобы для того, чтобы земля оттаяла. Пришлось нам искать два десятка покрышек на местной свалке, сливать бензин из техники, стоявшей на полигоне и всю ночь жечь эти покрышки. Земля, конечно, не оттаяла, но провоняли мы сильно, потом еще и оттаскивали сгоревшую резину от этих блоков. 

Всю неделю мы дежурили на месте нашего будущего жилья, охраняли имущество - рваные матрасы и одеяла, спальные мешки, сломанные лопаты, бронежилеты, печки, столы. Оставить все это без присмотра было нельзя, растащили бы мгновенно. Дежурство было круглосуточным по два часа. Дежурили вдвоем. Посреди поля стояла печка-буржуйка, мы растапливали ее сырыми дровами, садились вплотную и грелись. На печку ставили котелок со снегом, обычно за полтора-два часа вода закипала и тогда мы пили чай. Через неделю, мы наконец-то окончательно поставили нашу палатку, вкопали столбы внутри палатки, постелили нары, установили две печки-буржуйки. Все это время, пока мы-разведчики чистили снег, собирали-разбирали палатку и охраняли грязные рваные матрасы, наш второй мотострелковый батальон (2 МСБ) стрелял из автоматов, пулеметов, гранатометов и метал боевые гранаты. 

Через неделю в лагерь стал прибывать разведывательный батальон и два других разведвзвода с 1 и 3 МСБ. Они быстро установили свои палатки и начали помогать нам расчищать плац от снега. Отделение обеспечения разведбата занялось своими прямыми обязанностями, такими как - обустройство места для умывания, заготовка дров для палатки начальника разведки  и т.д. Дрова, кстати, мы заготавливали для себя сами, ржавыми двуручными пилами. Ходили в лес, искали сухое дерево, пилили его, потом на руках несли до лагеря, дальше распиливали и рубили на дрова. У отделения обеспечения была бензопила. Иногда они за несколько пачек сигарет могли распилить нам наши бревна. Топили в палатке круглосуточно. Днем одну печку, ночью обе. Назначался один истопник на два часа. В его обязанности входило следить за тем, чтобы огонь не погас и в палатке было постоянно тепло. Если истопник засыпал или дрова были сырыми и не горели, то он мог схлопотать несколько ударов от старшины, который в отличии от солдат не спал в "спальнике", а накрывался простыней и естественно изменение температуры остро чувствовал. Старшина у нас был молодой, ему было около тридцати, он находился в должности - командир отделения. Для тех, кто не в курсе, поясню, что из отделений формируется взвод, из взводов - рота, из роты - батальон, из батальонов - бригада или полк, из полков дивизия. В батальоне могут быть отдельные взвода, вроде нашего. А еще были медицинский взвод, гранатометный взвод, взвод связи, инженерно-саперный взвод и др. А старшина - это такое воинское звание, следует за старшим сержантом. Бывает, что старшина - это не звание, а должность, например - старшина роты, по нашему, это вроде завхоз. Старшина роты, как правило имеет звание старшего прапорщика, но может быть прапорщиком, старшиной или сержантом, или даже рядовым, но это редко. Так вот наш старшина пользовался во взводе уважением, хотя иногда он и любил раздавать удары направо и налево, но мужик он был неплохой и в целом с солдатами был дружен и особо их ничем не угнетал. 

В общем, сборы разведчиков начались. На плацу прошел небольшой митинг, на котором товарищи командиры рассказали нам, что за два месяца из нас сделают специалистов. Каждый из нас должен был изучить свою специальность. Например, разведчик-пулеметчик должен был научиться стрелять из ПКМ, разведчик-радиотелефонист пользоваться радиостанцией и т.д. Учили нас, конечно, в пол-силы, и специалистов не сделали, но какие-то основы, азы мы все-таки за два месяца познали. Об этом в следующем материале.