Александр Мырынов во время презентации книги «Время выбрало нас».

Весьма странный, если не сказать больше, оказался у П. Арзамасцева информационный повод для написания рецензии или типа рецензии, как он на всякий случай уточняет, на мою книгу «Время выбрало нас». Всем известно, что определяющим моментом для подобных случаев является, как правило, выход в свет той или иной книги, спектакля, открытие какой-нибудь выставки и т. п. Поэтому ничего предосудительного для автора в выборе информационного повода для рецензии, связанного именно с выходом и моей книги, не было бы. Тем более что она на сегодняшний день – единственная в нашей области, где сделана попытка рассказать в таком объёме о жизни и деятельности одной из партий постсоветского периода. Да и в масштабе страны, насколько мне известно, подобных попыток сделано пока крайне мало. Их можно пересчитать на пальцах.

Но этот повод не для Арзамасцева. Без малого только через полгода откликнулся он на выход упомянутой книги, хотя, по его словам, руки у него для этого чесались давно. Более выигрышный информационный повод увидел он в другом. Дошёл до него слух о том, что обком КПРФ якобы собирается внести А. Марынова в списочный состав кандидатов в депутаты Пензенской городской думы за номером один, а он потом снимет свою кандидатуру в пользу другого кандидата, не получившего победного результата в одномандатном округе. Такое закон позволяет. Слух этот руководство обкома, как простодушно признался автор рецензии, ему не подтвердило и не опровергло.

Но что из того, что нет ещё ни коня ни воза (и «паровоза» тоже!), а слухами ни один сколь-нибудь порядочный человек не позволяет себе пользоваться в публичном пространстве. Это для Арзамасцева мелочи, не заслуживающие внимания. А если учесть его явно предвзятое отношение к КПРФ, то рецензию на мою книгу такого писаки можно было бы и не читать. Потому что на сто процентов не сама книга, а её автор будет в центре внимания рецензента, при этом центр такого внимания в обязательном порядке должен быть с негативным оттенком. Схема до примитивного проста. Не каждый ведь, кто прочтёт подобный опус, вспомнит в огороде бузину, а в Киеве дядьку. На это и расчёт.

И только профессиональное любопытство, оставшееся от двадцатилетнего редактирования областной газеты, заставило меня дочитать отклик Арзамасцева на книгу до конца. Было интересно посмотреть, насколько профессионально выполнил он поставленную перед собой задачу – пустить под откос так называемый паровоз. Первое, что бросилось в глаза, – крайне низкий уровень грамотности автора рецензии. Ну, как, скажите, воспринимать у него такую фразу с использованием устаревшего союза «дабы»: «...отправились в прокуратуру, дабы было совсем рядом». Всем известно, что союз «дабы» используется в значении «чтобы». Так вот поставьте в цитату вместо устаревшего союза «чтобы» и получится абракадабра. А с согласованиями слов в предложении у Арзамасцева вообще беда. Вот фраза: «Однако, те, кто более-менее сведущих в теме, прекрасно знают...». Есть в этой и других фразах ещё и синтаксическая ошибка: после «однако» в начале предложения запятая не ставится. А о слове «грамм» и говорить не приходится. Вот не поленился рецензент взвесить мою книгу на весах, после чего сообщает читателю: получилось «1 кг 176 грамм». Когда мне в редакции приносили на вычитку материалы с подобными ошибками, я приглашал автора и спрашивал: слово «грамм» используешь неправильно, а как у тебя обстоят дела со словами «стакан», «литр», «бутылка»? «Эти слова для меня – святые, – в тон моему вопросу отвечал собеседник,– а грамм – это ни о чём, он и в Африке грамм». Наверное, точно так бы ответил на мой вопрос и Арзамасцев. После чего, как в рецензии с эпизодом посещения кабинета молодой прокурорши, пошёл бы с кем-нибудь отмечать тот факт, что не выгнал его редактор с работы за профнепригодность.

Взвешенное на весах рецензент назвал ... как бы помягче выразиться - продуктом жизнедеятельности всех живых организмов. Здесь Бог ему судья, а я обратил внимание опять - таки на грубую орфографическую ошибку автора опуса. В слове этом после буквы «г» у него вместо «о» написана «а». Наверное, посчитал, что слово это происходит от «гав». Мой бывший заместитель, талантливый журналист, ныне покойный, Юрий Суслов в подобных случаях говорил: «Что с таких взять, они и в слове из трёх букв две ошибки делают!» На вопрос, а там-то где можно две ошибки сделать, отвечал: «С маленькой буквы и без восклицательного знака».

Можно было бы отдельно поговорить и о синтаксических и стилистических неполадках в рецензии, там тоже непочатый край оплошностей, но, пожалуй, хватит. И без того всё ясно. В школе у Арзамасцева по русскому языку наверняка были проблемы, которые он так и не решил во все оставшиеся годы. Не до того было. Политическую погоду в области делал в «Биржевой газете», где грамотность была особо не востребована. И хотя тираж этой газеты был мизерным, Арзамасцев искренне полагает, что погоду на выборах губернатора делала вовсе не «Наша Пенза», а «Биржевая газета» да «Любимый город». Тоже, кстати, издание, значительно уступавшее по тиражу газетному холдингу «НП». И как это неприятно может звучать для рецензента, но о такой погоде и с таким тиражом можно говорить разве что применительно к стакану воды.

Какой же главный недостаток увидел в книге «Время выбрало нас» рецензент Арзамасцев? Эта книга, считает он, вовсе не по истории Пензенского отделения КПРФ, а о роли личности А. Марынова в этой истории. Факты для доказательства у него такие же абсурдные, как и сам тезис. В издании без малого 270 фотоиллюстраций, на которых запечатлены сотни и сотни лиц, участвующих в разного рода партийных мероприятиях. Однако рецензент обратил внимание только на восемь (!) снимков. На них в числе других товарищей запечатлён, оказывается, и сам автор книги. Очень напряг его этот факт. Вот Б.Ф. Зубков вручает ему Почётную грамоту обкома по случаю 10-летия газеты. Событие для областной партийной организации, надо прямо сказать, было неординарным в постсоветский период. Не многим редакциям (и даже не единицам) вручал Борис Федорович подобные награды («Биржевой газете» точно не вручал и не мог вручать). А вот Марынов, видите ли, посмел получить грамоту при всём честном народе лично, а не поручил взять её из рук первого секретаря обкома партии, скажем, редакционной уборщице. Нескромно поступил. Или вот общий снимок сотрудников «Нашей Пензы» во время встречи с В.И. Илюхиным в кабинете редактора. Там, естественно, присутствует и автор будущей книги. А это, по Арзамасцеву, уже непорядок. Лучше было бы уйти ему из кабинета или на худой конец надеть на лицо маску, какие сейчас носят бойцы СВО на Украине. И не важно, что тогда таких масок и в помине не было, как, впрочем, и ковидных.

Не прошёл Арзамасцев и мимо такого снимка, где Марынова можно разглядеть разве только в сильное увеличительное стекло (страница 180). Тогда во время выборов губернатора 2002 года к нам в область приехала большая группа журналистов из «Медиасоюза» во главе с известным тележурналистом А. Любимовым для проведения расширенного круглого стола «Пресса и выборы». В нём приняли участие редакторы областных и районных газет, представители общественных организаций. Я в то время возглавлял Пензенское отделение «Медиасоюза», выступал в роли принимающей стороны. И здесь, опять же по Арзамасцеву, мне надо было не участвовать в этом мероприятии или на худой конец надеть маску и сидеть в ней с первой и до последней минуты «Круглого стола»?

Ещё абсурднее выглядит обвинение Арзамасцева в том, что автор книги слишком много использует местоимений «я», «мне», «меня», «мной», «моё». И тем самым, дескать, написал историю о себе любимом.Что на это ответить? Есть в критике непреложное правило: надо судить о книге по тем законам, которые определил для себя её автор, и не выдумывать ничего такого, что противоречит этим законам. Нельзя, например, требовать от драматурга, написавшего трагедию, вставок в текст сцен комедийного характера. Или судить о творчестве, скажем, романтика В. Жуковского с позиций метода соцреализма. При выполнении таких требований получаются сапоги всмятку. Так вот рецензенту Арзамасцеву и до этого нет никакого дела. Он не учитывает, что книга «Время выбрало нас» состоит из нескольких частей, в том числе и из материалов мемуарного характера, в частности, очерков Марынова о Б. Зубкове, В. Илюхине, В. Бутове. А там без указанных местоимений просто-напросто не свяжешь текст. А вот сам рецензент, кстати, весьма широко использует подобные местоимения. Его рецензия раз в триста, а то и все четыреста по объему меньше моей книги, а местоимений подобного рода я насчитал в ней около двух десятков. Тоже о себе историю сочиняет? Или что дозволено Юпитеру, то не дозволено быку? Ну–ну, а я и не знал, что в Пензе есть Олимп с древнеримским божеством.

Очень раздражает это божество и частое упоминание в книге фамилии «Марынов». И неважно для него, что под всеми материалами, как и должно быть по законодательству об авторском праве, должны стоять подписи авторов и составителей этих материалов. Так вот у меня их оказалось вместе с предисловием и приложением, фотоснимками, текстом оглавления более двух десятков. Несколько раз моя фамилия упоминается и среди сотен других в списках награждённых. Если бы поставил в книгу именной указатель (фамилии, номера страниц, где они упоминаются), то было бы видно, что фамилия «Марынов» там и в первом десятке не стоит. Не поставил такой указатель, потому что и в голову не могло прийти, что найдётся рецензент, который начнет считать число фамилий в книге. Не ставил я задачу выпячивать себя на первый план, но и не уходил в тень из ложной скромности или трусости, когда был свидетелем или участником тех или иных партийных событий. Да и, если угодно, увидевшая свет книга – вовсе не учебник истории, как хочет представить её рецензент, а лишь отдельные фрагменты из истории Пензенского областного отделения КПРФ глазами журналиста. И это только первая книга, как отмечено на её титульном листе.

Обращает на себя внимание и то, как безбожно перевирает Арзамасцев мой текст. Вот, например, эпизод с мнимой взяткой от губернатора. После того, как я забраковал явно предвыборный материал своего сотрудника о В. Бочкарёве, коллега доверительно сообщил мне, что Кузьмич крайне недоволен моей строптивостью, интересовался, сколько можно дать редактору, чтобы заручиться лояльностью. Или, может, надо организовать проведение общего собрание трудового коллектива и переизбрать на нём руководителя? Но когда Кузьмич услышал от журналиста, что всё это бесполезно, разговор на данную тему у них прекратился. При этом автор книги делает оговорку: «Не знаю, было ли это на самом деле или автор хотел как-то повлиять на мою позицию ...».

Что на это видим у Арзамасцева в его рецензии? Вот его цитата: «Например, Марынов, в то время главный редактор газеты «Наша Пенза» пишет, что губернатор Бочкарёв («Кузьмич») засылал к нему каких-то переговорщиков с предложением денег. Однако в ответ ему передали, что это бесполезно, Марынов не возьмёт ни копейки. Что тут скажешь? То, что брать копейки – моветон, это понятно. Но само предложение денег очень уж напоминает сцену из «Жестокого романса»:
– Я взятки не беру!
– А тебе их никто и не предлагает!».

Как говорится, почувствуйте разницу. Да ещё сколько туману напущено. То речь идёт о каких-то гонцах с предложением денег, которых на самом деле не было, то цитата из фильма: «А тебе их никто и не предлагает!». Только после большого бодуна можно написать что-то подобное.

То же с отморозками, которые угрожали мне по телефону во время выборной кампании, в чём очень сомневается Арзамасцев. Дескать, это было не в стиле Бочкарёва – давать задания отморозкам. А где у меня в книге говорится, что отморозки выступали от имени Кузьмича? А то, что они всё же были, достаточно вспомнить нападение на А. Кислова, избиение журналистов «Любимого города». И деньги тогда тоже были в ходу. На чём пострадал издатель «Любимой газеты», надеюсь, Арзамасцеву известно? Или он хочет признавать административное давление только на одну «Биржевую газету»? Похвально, но не соответствует действительности. Из-за недостатка места я не стал приводить в своей книге многочисленные примеры такого давления и на холдинг «Наша Пенза». И это были далеко не душещипательные беседы с прокуроршей из эпизода, который приводит Арзамасцев в своей рецензии. Кстати, для чего этот эпизод пришит к тексту, я так и не понял. Как не понял и смысл заголовка «Жестокий роман». В тексте рецензии он не просматривается никак. На этот счёт у нашего народа есть весьма хлёсткий фразеологизм: «Не пришей к п... рукав». Очень часто он используется и для оценки сущности того или иного человека.

Но вернёмся к рецензии. Очень удивило в ней категоричное изречение рецензента: «журналист имеет право на преувеличение»! В каком законе, интересно, прописано правило на враньё? Для меня, более трёх десятков лет отдавшего журналистике, Арзамасцев сделал здесь поистине великое открытие. С разрешения преувеличивать что-либо в политике, историческом прошлом страны, в журналистике, как известно, началась у нас горбачёвская перестройка и гласность, чем всё это закончилось, известно теперь каждому. Та же Украина не даёт об этом забыть.

Очень любит преувеличивать и сам Арзамасцев, этого у него не отнять. Достаточно почитать всего лишь одну его рецензию на мою книгу. Вот показалось ему, что маловато будет одного отрицательного мнения о книге, надо бы, как минимум, удвоить число своих сторонников. И ведь, как ему показалось, удвоил! За счёт попытки привлечь на свою сторону своего товарища– Максима Денисова. И какое ему дело, что Максим ещё зимой опубликовал в Интернете весьма положительную рецензию на мою книгу. Есть там, в частности, и такие слова: «замечательнейшая книга», «книга сама по себе уже важный исторический источник, значимость которого для последующих поколений историков, политологов и пр. трудно (хотя и достижимо) переоценить». Есть даже оценки (причём без всякой иронии) типа «шедевр», что я, честно сказать, не одобряю. Удвоить-то Арзамасцев удвоил, хотя и тут, как видим, соврамши. Сильно преувеличил он роль и значение слухов, в частности, в выборе информационного повода для своей рецензии. Как оказалось, ни в каких списках кандидатов в депутаты Марынов не числится и не запланирован для такого внесения, поэтому и вся схема рецензента – пустить под откос «паровоз» выеденного яйца не стоит. А ведь трудился человек , не щадя живота и особенно совести, чтобы, как и положено, были у него бузина в огороде, а в Киеве дядька.

Слово всё же грозное оружие. Оно не становится простой, безобидной игрушкой и в руках безответственных, малограмотных писак, может стать даже опасней. Это как обезьяна с гранатой.
 

P.S. Понимаю, что зря стараюсь как-то воздействовать на сознание, совесть этого с позволения сказать рецензента. О таких обычно говорят: что ни делай с ними – для них всё божья роса. Раньше в приличных обществах их учили канделябрами по макушке и не допускали больше до своих домов. Сейчас этого нет. Есть Интернет, который впускает всех, кому не лень, вплоть до всякой шушеры.

Подпишитесь на нас в социальных сетях - vk.com, ok.ru, telegram, youtube. Для нас это очень важно. Если вы хотите нам помочь, то вы можете сделать пожертвование на карту «Сбербанка» - 5469 4800 1199 1251