Многие до сих пор помнят, как приглашенный в студию НТВ Зюганов на вопрос о конфликте Березовского и Гусинского ответил в том смысле, что "два еврея" ссорятся, а вся страна вынуждена за этим следить. Почему лидер "коммунистов" не сказал, что ссорятся "два олигарха" или "два медиамагната" или просто "два капиталиста", но обратил внимание именно на их этническую принадлежность?

Тут нужно внести ясность - КПРФ, сохраняя в своем названии слово "коммунистическая", никогда не была марксистской партией, всегда игнорировала классовую оптику, и обычно использовала для привлечения сторонников совершенно другой язык. С самого начала, т.е. со времён расцвета газеты "Завтра", идеологической вселенной этой партии стал имперский национализм в его советской (сталинской) версии. Одно время партия даже организовывала некие теоретические конференции, где сочувствующими учеными мужами изобретался "русский социализм", который бы понравился всем потенциальным сторонникам КПРФ сразу. Правда, из этого получалось больше путаницы: одни понимали под "русским социализмом" первый этап национально-освободительной борьбы, за которым должен неизбежно следовать второй, уже чисто "социалистический", но эта теория подходила только для фактических колоний ещё двадцатого века, да и там не сработала в половине случаев; другие усматривали в русском социализме "православный в своей основе социальный код" и рассуждали о евразийстве и Гумилеве; а для прочих это просто был более приличный заменитель "борьбы с сионистской оккупацией Родины". С точки зрения самосохранения политической организации и поддержания электорального успеха, выбор в пользу некоего не то "русского", не то "советского" державного национализма был вполне практичен, другие "коммунистические" организации тех лет, злоупотреблявшие "старомарксистской" лексикой так и остались сектами и, в лучшем случае, малозаметными сателлитами партии Зюганова.

Совершенно другой вопрос – является ли воспроизводство своей роли в политической системе единственной целью партии с таким серьезным названием? А неомарксистская лексика и оптика применяется сегодня где угодно – в среде модных молодых художников и философов, на сайтах антифа и даже в лево-либерально ориентированном "оппозиционном глянце", но только не в среде "советских коммунистов".

В начале нулевых годов партию попытался сдвинуть влево молодой реформатор Илья Пономарёв, привлекший к её работе нескольких отечественных левых интеллектуалов – космополитов, но партия дружно среагировала на такую попытку идеологической мутации аллергически, и вскоре Пономарёв стал депутатом Думы от "Справедливой России", а "русский социализм" в КПРФ никак не пострадал.

Размытость и неопределенность "советского национализма" КПРФ постепенно начала играть против неё. Вряд ли сегодня заявления её лидеров насчет "национального вопроса" в России могут кого-то подтолкнуть к изменению картины мира и каким-то "этнически окрашенным" поступкам хотя бы потому, что КПРФ – это партия, которая объективно становится слабее, а не сильнее.

В националистическом поле у неё достаточно бойких молодых и энергичных, хотя и менее "системных" конкурентов, которые её переигрывают, кстати, в том числе и в социальном поле. Достаточно вспомнить, что во время шахтерского бунта в Междуреченске ДПНИ оказалось вместе с шахтерами, а ни о каких "коммунистах" там слышно не было. КПРФ начиналась как партия мелкой сельской провинциальной номенклатуры, максимально удаленной от центра принятия решений и использующей ностальгию пенсионеров по "советскому порядку" и недовольство малоимущих потерянными льготами. КПРФ сохранилась и стала одной из четырех "системных партий", потому что во многих регионах эту провинциальную колхозную номенклатуру тогда просто некем было заменить. Но испытывающих "советскую ностальгию" пенсионеров остается всё меньше, а малоимущие, особенно их новое поколение, нашли себе гораздо более внятных и актуальных националистических лидеров. В КПРФ хотели бы "маякнуть" всем сомневающимся, что они тоже вполне себе "националисты со стажем", но это интересно всё более узкой аудитории. Они хотели бы продемонстрировать власти, что КПРФ и есть контролируемый и управляемый вариант национализма, который заведомо лучше неуправляемого, но не факт, что власть сегодня согласится именно с этим кандидатом на столь лакомую роль.